0
бабочка в скафандре фильм

Самой захватывающей частью фильма являются, безусловно, первые минут пятнадцать, когда зрителя погружают в черепную коробку главного героя, превратившегося, по сути дела, в одноглазую веб-камеру без серво-привода (второй глаз, разучившийся моргать, врачи быстренько зашили за ненадобностью). Понятно, что из всех увековеченных на экране человеческих болезней паралич с подмигивающим глазом представляет особый интерес для мастеров экрана.

Неподвижное тело с моргающим отверстием — удивительно точная аллегория стрекочущей кинокамеры, какая-то слишком буквальная и физиологическая аналогия того, что давным-давно имел в виду классик Дзига Вертов, придумывая свой «Кино-глаз». Изображение, поступающее к зрителю через такую дырку, получает неожиданные ракурсы и прочие изобразительные бонусы. Здесь, что называется, можно изобретать.

А от обвинений в формализме смело прикрываться паралитиком, чья правда жизни сфокусировалась с гламурных обложек на нечто совершенно противоположное.

 

Не удивительно, что работать с кино-глазом позвали одного из лучших мастеров своего дела — придворного оператора Спилберга Януша Камински. Его работа, пожалуй, и стала наиболее интригующей частью этой картины. Когда кино-глаз наливается слезами, Каминский заботливо смазывает линзы вазелином. Когда подмигивает — задергивает на секунду занавесочкой. Когда смотрит на море — предусмотрительно наклоняет горизонт: веб-камеру, как и паралитиков, очень трудно установить по вертикали. Выглядит все настолько трогательно и убедительно, что уверовав в происходящее, сам начинаешь подмигивать экрану, пока за камеру не берется Шнабель.

Не сказать, что у этого симпатичного в общем режиссера напрочь выбит киноглаз, но как раз при его появлении сюрреалистичный танец скафандра с бабочкой превращается в предсказуемый балет, где силой духа берут верх над бессмысленной материей. Шнабель режиссирует действом расчетливо и правильно.

Рифмует топ-моделей «ELLE» с медсестрами, кресло-каталку — с кабриолетом «ягуаром», гламурного паралитика, мечтающего вырваться из темницы тела — с графом Монте-Кристо. Смакует Макса фон Зюдова в роли отца главного героя: успешный сын увлеченно бреет папу, еще не зная, что сам скоро окажется в той же ситуации. Раскидывает там и сям символичные флэш-бэки.

Придумывает романтичную интрижку: жена, сидя у постели, отвечает за парализованного мужа на телефонные звонки, а он знай себе подмигивает любовнице на другом конце провода. Наконец, переключает Каминского, припрятавшего занавесочки и вазелин за правильную линию горизонта, на вид опадающих в море айсбергов — аллегория умирания такая.

Оцените данную статью!
[Оценок: 0 Рейтинг: 0]


Like it? Share with your friends!

0

Leave a Reply